К 150-летию Сергея Рахманинова, русского композитора, дирижера, пианиста.

Сергей Васильевич Рахманинов по явился на свет 1 апреля (20 марта по старому стилю) 1873 года в усадьбе Семеново старорусского уезда Новгородской губернии. Основателем рода Рахманиновых был сын молдавского господаря Стефана IV Иван Вечин, переселившийся в Россию в конце XV века. Сын Вечина, Василий, был прозван Рахманином, что на диалекте вятичей и костромичей, в землях которых он первоначально осел, означало «веселый», «говорливый». Отсюда и происходит фамилия Рахманинов.

Отец будущего композитора, Василий Аркадьевич, штаб-ротмистр лейб-гвардии Гродненского полка в отставке, в молодости воевал на Кавказе. Став помещиком, он женился на дочери заслуженного генерала П.А. Бутакова. Любовь Петровна слыла женщиной с характером довольно замкнутым и суховатым. В семье было пятеро детей, Сергей — четвертый по счету. Он рос в имении отца Онег, расположенном верстах в пятидесяти от Новгорода на берегу реки Волхов. Через всю жизнь пронес Рахманинов любовь к неброским, милым его сердцу северным пейзажам.

Необычайная музыкальная одаренность мальчика проявилась очень рано. Родители, и отец особенно, сам весьма одаренный музыкант, понимали, что сыну необходимо учиться. Первые уроки ему давала мать. Уже в четырехлетнем возрасте он довольно бойко играл на фортепиано и читал ноты с листа. «За игру получал конфеты, бумажные рубли, от чего приходил в восторг», — вспоминал композитор.  Однако были и неприятные воспоминания, связанные с музыкой. «В наказание за скверное поведение меня сажали под рояль. Других детей в таких случаях ставят в угол. Сидеть под роялем было в высшей степени позорно и унизительно».

Позднее с Сережей стала заниматься подруга матери, Анна Дмитриевна Орнатская, окончившая Петербургскую консерваторию. Она очень много дала мальчику. В 1896 году уже взрослый Рахманинов посвятит ей один из своих лучших романсов «Вешние воды» на стихи Тютчева.

Мальчик подрастал. Отец мечтал о Пажеском корпусе для него, однако для этого нужны были средства, а их, увы, не было. О военной карьере для Сережи пришлось забыть. Было решено отдать его в младший класс Петербургской консерватории, и вскоре семья переехала в столицу. Впечатлительный мальчик тяжело привыкал к новой жизни. Чувство неуюта усиливалось тяжелыми раздорами между родителями, которые, в конце концов, привели к полному разрыву. Любовь Петровна все больше уходила в себя, перестала уделять сыну достаточно внимания. Сережа часто и подолгу жил у своей тетки со стороны отца М.А. Трубниковой. Там с ним обращались тепло и ласково, но воспитанием по-настоящему не занимались. Сережа обожал свою бабушку, Софью Александровну, но она в Петербурге бывала лишь наездами.

Между тем, мальчик рос сорванцом. У него была своя жизнь, которая с консерваторией была связана очень мало. С утра он прямиком направлялся на каток. «Я стал очень хорошим конькобежцем, но никогда и не приближался к консерватории», — вспоминал Сергей Васильевич. Вторым его любимым развлечением стала езда на подножке конки, куда он запрыгивал и соскакивал на полном ходу, рискуя попасть под другой экипаж. Проводя время таким образом, Сережа успевал благодаря своим способностям только по музыкальным предметам, завалив все общеобразовательные.

До поры до времени он решал эту проблему довольно просто, переправляя в зачетной книжке единицы на четверки. Весной 1885 года после трех лет обучения перед ним реально замаячила угроза отчисления. После семейного совета расстроенная мать решила перевести его в московскую консерваторию и отдать подростка в руки опытнейшего педагога Николая Сергеевича Зверева. В этом человеке уживались деспот и добряк, сумасброд и человек широкой души. Зверев сумел оценить выдающуюся одаренность мальчика и направить его развитие по верному пути. Сергей вместе с двумя другими учениками жил у Зверева дома на полном пансионе практически бесплатно. К своим «зверятам», как называли его воспитанников в консерватории, он относился почти с отеческой заботой. Учили их не только музыке, но и иностранным языкам. По воскресеньям ребята ездили на уроки танцев. Не пропускали и премьер в Большом и Малом. Зверев позволял им пользоваться своей богатейшей библиотекой. Дом его посещали известные музыканты, писатели. Часто бывали А.С. Аренский, С.И. Танеев, наведывался и П.И. Чайковский.

За три года у Зверева Сергей повзрослел, стал сдержанным, довольно замкнутым. Уже в то время игра Рахманинова отличалась высокой артистичностью. Феноменальная музыкальная одаренность, исключительный слух и память позволяли ему выучивать труднейшие произведения за необычайно короткий срок.

В 1868 году он перешел на старшее отделение консерватории и был зачислен в класс гармонии замечательного музыканта А.С. Аренского сразу на второй курс. На экзамене в конце года за сочиненные им фортепианные пьесы он получил высший балл. На следующий день произведения Рахманинова прослушал Чайковский. Сергей видел, как Петр Ильич, взяв экзаменационный лист, что-то вписал в него. Позднее он узнал, что к пятерке с плюсом, поставленной комиссией, Чайковский прибавил ее три плюса — сверху, снизу и сбоку.

На следующий год Сергей попал в класс Танеева, преподававшего контрапункт. Его все больше манила тайна композиции. Однако сочинительство требовало сосредоточенности и уединения, которых ему не хватало. Юноша попросил Николая Сергеевича предоставить ему отдельную комнату с роялем. Поначалу беседа протекала совершенно мирно, однако какое-то замечание Сергея неожиданно взорвало вспыльчивого Зверева, и он швырнул в своего ученика первым попавшимся под руку предметом. На следующий день молодой музыкант собрал свои пожитки и покинул дом учителя.

Оставшись без крова, Рахманинов нашел приют у своей тетки, Варвары Аркадьевны Сатиной. Это радушное, добросердечное семейство стало для него близким на всю жизнь.

У Сатиных Рахманинов прожил около двух лет. Он много писал в это время, пробуя свои силы в разных музыкальных жанрах, и в ряде его сочинений уже заметно проступали черты самобытной творческой индивидуальности. Особенно плодотворными были два лета, 1890 и 1891 годов, проведенные им в имении Сатиных Ивановке Тамбовской губернии. Именно там молодой композитор закончил свой Первый концерт для фортепиано с оркестром.

В середине марта 1892 года Рахманинов получил экзаменационное задание сочинить одноактную оперу по поэме Пушкина «Алеко». Либретто написал один из будущих основателей Московского Художественного театра Н.И. Немирович-Данченко. Работал молодой композитор со страстью. Такой окрыленности он еще никогда не испытывал. Скорость, с которой он создал «Алеко», была поистине фантастическая — менее двух недель. За свое сочинение, исполненное перед комиссией, он получил пять с плюсом. Тут же в зале к нему подошел Зверев, обнял, расцеловал, вынул из жилетного кармана золотые часы и подарил на память. Рахманинов хранил этот подарок всю жизнь.

Получив золотую медаль, Сергей распрощался с консерваторией. Началась самостоятельная жизнь. Он нуждался. Не имел даже плохонького пальто. Уроки, которые приходилось давать, отвлекали от творчества и превращались в тягостное испытание. Тяжелой для Рахманинова была его бытовая неустроенность, необходимость скитаться по чужим углам, мешавшая ему сосредоточиться на работе. Тем не менее, в эти месяцы он создал пять фортепианных сочинений. Одно из них — Прелюдия до-диез минор — со временем станет одним из самых знаменитых произведений в мировой музыкальной культуре. В конце апреля 1893 года состоялась премьера «Алеко». Как только опустился занавес, с первыми же хлопками в директорской ложе поднялся П.И. Чайковский. Зная, что его заметят, он бурно аплодировал. Публика требовала автора. Когда зрители увидели совсем молодого человека, овации усилились еще больше.

Весной 1894 года Рахманинов начал преподавать в Мариинском, а затем в Екатерининском и Елизаветинском институтах. Он давно мог бы зарабатывать концертами, но давать уроки было для него как-то привычнее. Тем не менее, мысль о том, что он так и останется на всю жизнь учителем, вгоняла его в дрожь. И вот неожиданная удача — он получил приглашение от С.И. Мамонтова, известного предпринимателя и мецената, основателя и владельца Русской частной оперы. Впервые в жизни Рахманинов встал за дирижерский пульт. Он дирижировал операми   Даргомыжского, Римского-Корсакова, Глюка, Бизе, Сен-Санса.

В те годы Рахманинов познакомился с Федором Шаляпиным, тогда еще молодым, не очень известным певцом, и эта встреча связала их на всю жизнь. Они быстро подружились.

Следует сказать, что работа в театре Мамонтова в известной мере  была связана с творческим кризисом, который композитор переживал после провала его Первой симфонии весной 1897 года. Депрессия сопровождалась сильными невралгическими болями. Однако время шло, и Сергея Васильевича снова потянуло к творчеству. Сочетать сочинительство с работой дирижера было невозможно, и Рахманинов принял решение уйти из театра Мамонтова. Окончание творческого кризиса многие биографы связывают с именем Н.В. Даля, известного невропатолога и гипнотизера. Его сеансы принесли композитору большую пользу, вдохнув в него новые силы. Не меньшую роль сыгра ла и встреча, происшедшая в конце 1898 года в доме доктора. Именно там Сергей познакомился с его дальней родственницей. Долгое время ее имя оставалось неизвестным. Помог нотный альбом, подаренный ею Рахманинову. В нем записан отрывок фортепианной фантазии, по священной некой Delmo. Лишь го раздо позже удалось установить, что за этим сокращением скрывается имя — Даль Елена Морицевна — «D-el-mo». Был ли между молодыми людьми полноценный роман, и когда он закончился, до сих пор неизвестно.

Тайной для исследователей остаются и отношения Сергея Васильевича с Марией Шаталовой, экономкой семьи Сатиных. Все звали ее Мариной. Поговаривали, что у них был роман. Такие же слухи распространялись о Рахманинове и одной из сестер Сатиных — Софье Александровне. Обе молодые женщины были внешне весьма привлекательны.

А потом... Потом Сергей Васильевич удивил всех. Он сделал предложение своей двоюродной сестре Наташе Сатиной, которая была самым верным, самым бескорыстным его товарищем. Как заметила одна из родственниц, «Наташа выстрадала своего Сережу». Предложение было сделано, но препятствием стало их близкое родство. Для священника обвенчать двоюродных брата и сестру означало рисковать своим положением. Поэтому решили, что венчать их будет полковой священник, поскольку он подчинялся военному ведомству, а не Синоду. Ну а прошение государю на разрешение брака нужно было подать в момент обряда, а никак не до него. Ведь при отказе уже никакой священник их не обвенчает. Венчание состоялось 29 марта 1902 года в Москве в церкви Шестого гренадерского Таврического полка. После церкви отправились к родственникам, где их ждала закуска и шампанское. Туда и подоспело сообщение о том, что император начертал на прошении: «Что Бог соединил, человек да не разлучает». Молодые переоделись и отправились на вокзал. Их ждала Европа — Австрия, Италия, Швейцария, Германия. Впечатлений от поездки было много. После возвращения родители Наташи подарили им флигель в Ивановке. В мае 1903 года у них родилась дочь Ирина. В том же 1903 году Рахманинов закончил работу над «Вариациями на тему Шопена», а затем, одну за другой, сочинил девять прелюдий (ор.23). В истории музыки эти произведения ожидала замечательная будущность.

Еще в конце 1901 года композитор завершил работу над своим Вторым концертом для фортепиано с оркестром, который обессмертил его имя.

В течение второй половины 1904 года Рахманинов поставил в Большом театре ряд опер крупнейших русских композиторов и завоевал репутацию выдающегося дирижера

В 1907–1909-х годах Рахманиновы жили в Дрездене, а на лето приезжали в Ивановку, где Сергей Васильевич лечился от «нервов» и пил кумыс. Там, в Ивановке, и родилась у супругов дочь Татьяна.

Февральскую революцию 1917 года Сергей Васильевич встретил с воодушевлением. Принимал участие в благотворительных концертах, но затем события стали приобретать тревожный характер. В Ивановке крестьяне косо смотрели на господ.

«Уезжай, барин, лучше от греха», — советовали старики. Во время Октябрьской революции семья находилась в Москве. В квартире было холодно, темно, неуютно. Сергей Васильевич поговаривал об объезде на юг, но в конце ноября неожиданно получил из Стокгольма официальное предложение дать несколько концертов в Скандинавии. Шаляпин прислал доброе прощальное письмо, белый хлеб, икру.

Для «странствующего музыканта» Скандинавия была тесновата, в Европе же еще продолжалась война, и Рахманинов принял приглашение ехать в США. С концертами он разъезжал по всей стране. Он нанял русскую прислугу, у него был русский секретарь. Когда в начале 1923 года в США с гастролями приехал Московский художественный театр, он устроил несколько приемов и с упоением слушал рассказы Москвина, стихи в исполнении Качалова, беседовал со Станиславским. Однако особенно оживлялся Сергей Васильевич во время приездов к нему Шаляпина. Милого друга Феденьку за пристрастие к шуткам, озорству, розыгрышам, фантастическим историям он любовно называл «дуроломом».

Рахманинов помогал многим русским, среди прочих — И.А. Бунину, племяннику А.П. Чехова — великолепному актеру Михаилу Чехову.

Сергея Васильевича в Штатах очень ценили. Трижды приглашали играть в Белом доме для президента. Вообще концертный сезон Рахманинова делился на две части. Обычно первую, более продолжительную — с октября по февраль, он проводил в Америке, затем уезжал с женой в Европу, где гастролировал в Англии, Бельгии, Голландии, Скандинавии, Германии. Заканчивался сезон в Париже. Оттуда Рахманиновы отправлялись в Швейцарию.

Лето 1939 года стало последним сезоном, который Сергей Васильевич провел в Швейцарии. Одному из своих друзей он писал: «Когда выглядывает солнце, я хожу по саду и думаю — Боже, как хорошо ... если не будет войны». Увы, всем уже было понятно, что война неизбежна. За неделю до ее начала Рахманиновы вместе с дочерью Ириной и внучкой отплыли из Шербура в Нью-Йорк.

Они жили на Лонг-Айленде, где композитор работал над переделкой своего Четвертого концерта. Именно там он узнал, что немецкие войска вторглись в пределы России. Рахманинов страшно переживал, но надежды не терял. Первого ноября он дал концерт в Карнеги-холле, сбор от которого пошел на медицинскую помощь Красной армии. Затем последовали другие концерты. Известие о победе Красной армии в Сталинградской битве необычайно его обрадовало, но сил у него оставалось все меньше, он был серьезно болен. В феврале 1943 года Сергей Васильевич дал свои последние концерты. На выступлении в Чикаго зал был переполнен, и при выходе на сцену оркестр встретил его тушем, а вся публика встала, приветствуя его. Следующие два концерта он играл уже совершенно больной, так что остальные пришлось отменить.

28 марта 1943 года в час ночи он тихо скончался. Отпевали его в маленькой, очень красивой церкви «Иконы Божьей Матери Спасения Погибающих» на окраине Лос-Анджелеса. Гроб был цинковый, чтобы позднее композитора можно было перевез ти в Россию. Похороны состоялись 1 июня 1943 года на кладбище в Кенсико под Нью-Йорком.

Весной 1958 года в Москве проходил Первый Международный конкурс пианистов и скрипачей имени П.И. Чайковского. Первая премия среди пианистов была присуждена Вэну Клайберну, который с огромным успехом исполнил Третий концерт Рахманинова. Совершая после конкурса гастрольную поездку, Клайберн побывал в Ленинграде. Там он посетил могилу Чайковского и взял горсть земли, которую вместе с подаренным ему кустом сирени увез в США. На могиле Рахманинова он посадил этот куст, засыпав его землей с могилы Чайковского.

Замечательные слова о Сергее Васильевиче принадлежат его другу, известному музыканту И. Гофману: «Рахманинов был создан из стали и золота. Сталь — в его руках, золото — в сердце». Пожалуй, лучше и не скажешь.

Источник:

Зубкова А. "Странствующий музыкант" Сергей Рахманинов // Смена. - 2019. - № 9. - С. 4-19 : ил.