Не гаснет памяти огонь

В поэзии периода Великой Отечественной войны есть немало трагических страниц. Вспомним поэтов, навеки оставшихся на полях бранной битвы. Их было много, не вернувшихся, они были разными по силе и природе своего поэтического дарования, по характеру, по привязанностям, по возрасту, но их навсегда объединила общность судьбы.

Их строки, пробитые пулями, остались вечно живыми, остались памятью о войне, и то, что строки эти уже никогда не будут исправлены или дописаны, налагает на них особую печать – печать вечности...

 

МИХАИЛ ВАЛЕНТИНОВИЧ КУЛЬЧИЦКИЙ

Гадалка предсказала его матери, что у нее родится сын, который прославится и «будет у воды».  Так и случилось: 23-летний харьковский поэт Михаил Кульчицкий погиб 19 января 1943 года под Сталинградом, и имя его написано золотыми буквами на Мемориале Славы на Мамаевом кургане. Вписано оно и в историю русской советской литературы 1930-40-x годов.

Михаил родился в Харькове в самый разгар Гражданской войны — в 1919 году. Отец его — Валентин Кульчицкий был в свое время офицером русской армии, затем юристом и, наконец, литератором. Так что будущего поэта с детства окружала профессиональная литература, книги, стихи, проза новой эпохи.

Поэзия увлекала его еще в самом юном возрасте — кумирами были Маяковский и Есенин. Среди харьковских друзей Кульчицкого был и Борис Слуцкий, с которым они часто наперегонки читали друг другу наизусть стихи, в том числе и первые свои произведения. Кульчицкий окончил десятилетнюю школу, затем некоторое время работал плотником, чертежником на Харьковском тракторном заводе. После этого Михаил поступил на филологический факультет Харьковского университета.

Проучился он там недолго — всего год. Борис Слуцкий, который уже переехал в Москву, учился там в юридическом институте, а затем одновременно и в литературном, буквально вытащил Кульчицкого в Москву, заставил поступить на второй курс Литинститута. Борис же познакомил Михаила со своими столичными друзьями, членами новой молодой литературной группы «Кружка друзей».

Кульчицкий не стал лидером кружка (не было в нем этой жилки), но среди них всегда почитался как один из наиболее талантливых поэтов, надежда советской литературы. Часто они собирались на квартире у Елены Ржевской, читали и обсуждали стихи, говорили и на серьезные политические темы

Одновременно с учебой Кульчицкий преподавал язык и литературу в одной из московских школ. Он рано начал печататься. Первое стихотворение Кульчицкого было опубликовано в журнале «Пионер» в 1935 году. Педагоги института видели в своем студенте уже вполне самостоятельного поэта.

Особенно теплые отношения связывали Михаила и знаменитую Лилю Брик. Лиля Юрьевна тогда часто принимала у себя молодых поэтов, была первой читательницей и первым же критиком их произведений, поддерживала в них стремление к совершенствованию. Она верно угадывала талант и перспективы. Кульчицкого же Лиля Брик видела наследником Маяковского (чье мнение по этому поводу могло быть более важным).

В первый же день войны, вернувшийся из дома отдыха, Михаил Кульчицкий явился в военкомат с заявлением. Представить себя вне этой войны он не мог. Он даже заранее постригся наголо, но на фронт его не направили, пришлось вернуться в Литинститут. Вскоре в Москве был сформирован Истребительный батальон, Кульчицкий вошел в его состав, охранял Центральный телеграф. В начале октября батальон был распущен. Поэт снова приступил к занятиям, но ненадолго. С четвертого, последнего курса он уезжает во фронтовую газету, затем поступает в Московское пулеметно-минометное училище в Хлебникове. 26 декабря 1942 года Кульчицкий в последний раз побывал у Лили Юрьевны, принес ей стихи, которые многие считают лучшими в творчестве поэта.

Мечтатель, фантазер, лентяй-завистник!

Что? Пули в каску безопасней капель?
И всадники проносятся со свистом
вертящихся пропеллерами сабель.
Я раньше думал: «лейтенант»
звучит вот так: «Налейте нам!»
И, зная топографию,
он топает по гравию.

Война — совсем не фейерверк,
а просто — трудная работа,
когда,
      черна от пота,
                вверх
скользит по пахоте пехота.
Марш!
И глина в чавкающем топоте
до мозга костей промерзших ног
наворачивается на чёботы
весом хлеба в месячный паёк.
На бойцах и пуговицы вроде
чешуи тяжёлых орденов.
       Не до ордена.
       Была бы Родина
       с ежедневными Бородино.
                 26 декабря 1942, Хлебниково-Москва.
 

Это стихотворение Михаила Кульчицкого Владимир Высоцкий включил в свой поэтический цикл «Мой Гамлет».  Оно звучит также в художественном фильме «Застава Ильича» («Мне двадцать лет»)  режиссёра Марлена Хуциева, где в эпизоде «Вечер в Политехническом музее»  Борис Слуцкий читает стихи своего боевого товарища, однокурсника по Литературному институту и знакомого со школьных лет по Харькову.

19 января 1943 года командир минометного взвода Михаил Кульчицкий погиб в бою под селом Трембачево Луганской области при наступлении от Сталинграда в район Харькова.

Кульчицкий был настолько любим, что долгое время его друзья не хотели верить в его гибель. То говорили, что он взят в плен, то якобы слышали его фамилию из вагона с проезжающими к местам лишения свободы политическими заключенными. Слуцкий даже запрашивал прокуратуру о судьбе Михаила. Но информация лишь подтверждалась — младший лейтенант Михаил Валентинович Кульчицкий погиб.

 «Сколько великих стихов он мог бы еще написать!» — восклицает в предисловии к книге «Вместо счастья» Евгений Евтушенко. Но он и с тем, что сделал, останется в истории русской поэзии навсегда.

Источники:

1.Строка, оборванная пулей: московские писатели, павшие на фронтах Великой Отечественной войны: стихи, рассказы, дневники, письма, очерки, статьи, воспоминания. - Москва: Московский рабочий, 1985. -701с.

2.Лирика военных лет: стихи советских поэтов (1941-1945). - Москва: Издательство МГУ, 1985. - 320 с.

 

БОРИС БОГАТКОВ

Борис Андреевич Богатков родился 3 октября 1922 года в Ачинске (Красноярский край). Отец и мать его - учителя. Борис был единственным и любимым сыном. Мать умерла, когда Борису исполнилось десять лет, и он воспитывался у тетки в Новосибирске. С детских лет увлекался поэзией и рисованием. Хорошо знал стихи Пушкина, Лермонтова, Маяковского. В 1938 году за поэму «Дума о Красном флаге» получил грамоту на Всесоюзном смотре детского литературного творчества.

 В стихах начинающего поэта ощущается романтика недалёкого исторического прошлого, осознание своего места в будущей схватке с врагом:

…Вспоминаю с гордостью теперь я
Про рассказы своего отца.
Самому мне Родина доверит
Славное оружие бойца.
Встану я, решительный и зоркий,
На родном советском рубеже
С кимовским значком на гимнастёрке,
С лёгкою винтовкою в руке.

В таком же романтически-пафосном ключе написаны и другие стихотворения юношеских лет.

После окончания школы Борис учится в автодорожном техникуме, строит дороги, не забывает поэзию. Вскоре уезжает в Москву. Днём трудится на строительстве метрополитена, вечером учится в Литературном институте имени А.М. Горького.  В то время при «Комсомольской правде» был создан совет поэзии, руководимый Антокольским, туда и пришел Борис, совмещая  работу и учёбу.

Начавшаяся Великая Отечественная война определила дальнейшую судьбу Богаткова — он записывается добровольцем на фронт. Тогда же рождается его стихотворение «Годен!»:

Всё с утра идёт чредой обычной.
Будничный осенний день столичный,
Славный день упорного труда.
Мчат троллейбусы, гремят трамваи,
Зов гудков доносится с окраин,
Торопливы толпы, как всегда.
Но сегодня и прохожим в лица,
И на здания родной столицы
С чувствами особыми гляжу,
А бойцов дарю улыбкой братской:
Я последний раз в одежде штатской
Под военным небом прохожу!..

Но прежде чем побывать в бою, Богатков получает контузию — их эшелон попадает под бомбёжку. Бориса отправляют в госпиталь, он становится негоден к службе в армии. Но рук не опускает — упорно тренируется, работает над собой. Вернувшись в Новосибирск, он сближается с местными писателями: Василием Фёдоровым,  Афанасием Коптеловым и др.

Стихи, песни, злые частушки Бориса Богаткова появлялись в окружной военной газете «Красноармейская звезда», звучали в сатирических радиопередачах «Огонь по врагу». Новосибирцы с удовольствием читали стихотворные фельетоны Ферапонта Меткого (такой псевдоним придумал себе Борис). Например, о налете нашей авиации на немецкие города Ферапонт сообщал так: «Посылочки английские, подарочки советские на головы арийские, на города немецкие…»

Всё это время Богатков настойчиво добивался возвращения на фронт, втайне ходил на курсы снайперов. И достиг своего: в январе 1943 года, несмотря на запреты медиков, Богатков отправляется на фронт. Его зачислили в 62-й Новосибирский полк командиром отделения. Вскоре он получил звание старшего сержанта и возглавил взвод автоматчиков.

В августе 1943 года гвардейская Сибирская добровольческая дивизия вышла на дальние подступы к Смоленску. Нашим войскам предстояло штурмом взять сильно укрепленные противником Гнездиловские высоты недалеко от станции Павлиново. Это несколько линий траншей, противотанковые рвы, заграждения из колючей проволоки, минные поля, более двухсот огневых точек. Новосибирскому полку приказано было взять самую укрепленную 233-ю высоту. Дважды автоматчики шли в атаку, и дважды прижимал их бешеный огонь к земле. И вдруг солдаты увидели, как без каски поднялся в полный рост гвардии старший сержант Борис Богатков и, скомандовав «запевай!», пошел в атаку. Он все громче пел свою песню:

Всё, гвардеец, в боях изведай —
Холод, голод, смертельный риск —
И героем вернись с победой
В славный город Новосибирск!

И вот ее уже подхватили бойцы и с песней ворвались во вражеские траншеи. Борис спрыгнул в окоп, но внезапно ему в спину ударила очередь — раненый немец сумел дотянуться до автомата…

На следующий день вышла листовка о его подвиге: «Вечная слава гвардейцу Борису Богаткову, показавшему в бою богатырский дух и непобедимую силу советских патриотов».

 Смелый боец был посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени, а его имя навечно занесено в списки дивизии.

После гибели Бориса Богаткова его тетради и блокноты со стихами переслали в Новосибирск. Стихи были опубликованы в различных сборниках. А Западно-Сибирское книжное издательство выпустило в свет «Единственную книгу» со всеми стихами и письмами Бориса, воспоминаниями о нем. Богатков посмертно был принят в члены Союза писателей СССР.

 

НАКОНЕЦ-ТО!
Новый чемодан длиной в полметра,
Кружка, ложка, ножик, котелок...
Я заранее припас все это,
Чтоб явиться по повестке в срок.

Как я ждал ее! И наконец-то
Вот она, желанная, в руках!..
...Пролетело, отшумело детство
В школах, в пионерских лагерях.

Молодость девичьими руками
Обнимала и ласкала нас,
Молодость холодными штыками
Засверкала на фронтах сейчас.

Молодость за все родное биться
Повела ребят в огонь и дым,
И спешу я присоединиться
К возмужавшим сверстникам своим!
1941

ВСЕВОЛОД БАГРИЦКИЙ

Всеволод Эдуардович Багрицкий, сын известного советского поэта, родился 19 апреля 1922 года в Одессе. В 1925 году семья Багрицких переехала в подмосковный поселок Кунцево, а в 1930 — в Москву. В 1934 году умер его отец, а в 1937 была репрессирована мать. С этого времени Багрицкий жил один. Первые его стихи были помещены в школьном рукописном журнале «Зеркало», затем в 1938–1939 годах он работал внештатным литературным консультантом «Пионерской правды». С 1940 года В. Багрицкий учился и работал в Московской Государственной театральной студии, руководимой А. Арбузовым и В. Плучеком. Им написаны песни для спектакля «Город на заре», затем — вместе с К. Кузнецовым и А. Галичем — пьеса «Дуэль».

В октябре 1941 года В. Багрицкий, освобожденный по состоянию здоровья от воинской службы, был эвакуирован в Чистополь. А 6 декабря 1941г. Всеволод написал заявление в Политуправление РККА с просьбой о зачислении во фронтовую печать. В канун 1942 г. он получает назначение в газету Второй ударной армии, которая с юга шла на выручку осажденному Ленинграду.

Фронтовая одиссея Всеволода началась 8 января 1942 г. В этот день он записал в дневнике: «Получил назначение в армейскую газету в должность писателя-поэта». 16 февраля 1942 года, за 10 дней до своей гибели Всеволод пишет в дневнике: «Сегодня восемь лет со дня смерти моего отца. Сегодня четыре года семь месяцев, как арестована моя мать. Сегодня четыре года и шесть месяцев вечной разлуки с братом. Вот моя краткая биография… Вот перечень моих «счастливых» дней… Теперь я брожу по холодным землянкам, мерзну в грузовиках, молчу, когда мне трудно. Чужие люди окружают меня. Мечтаю найти себе друга и не могу. Не вижу ни одного человека, близкого мне по своим ощущениям, я не говорю — взглядам. И жду пули, которая сразит меня. Вчера я не спал. Сегодня, наверно, тоже буду лишен сна. Ну и все равно!».

26 февраля 1942 г., выполняя задание редакции газеты «Отвага», Всеволод отправился в деревню Дубовик (Чудово, Ленинградская область), чтобы записать рассказы летчика, который на днях сбил два немецких истребителя. В то время как он записывал рассказ героя, началась бомбежка.

 Одна из бомб оборвала жизнь летчика и поэта Всеволода Багрицкого, смерть наступила мгновенно. В пробитой осколками полевой сумке обнаружали тетрадь стихов и последнее письмо матери. Похоронили поэта Всеволода Багрицкого недалеко от места гибели, около деревни Сенная Кересть.

Всеволод Багрицкий посмертно награжден мемориальной медалью литературного конкурса имени Н. Островского, проводившегося Союзом писателей СССР и издательством «Молодая гвардия».

Поэзия Всеволода Багрицкого вошла в классику поэтов, жизнь которых оборвала Великая Отечественная война. Книга стихов молодого талантливого поэта была издана лишь 22 года спустя, в 1964 г. благодаря стараниям матери, Лидии Багрицкой.

Мне противно жить не раздеваясь,
На гнилой соломе спать.
И, замерзшим нищим подавая,
Надоевший голод забывать.

Коченея, прятаться от ветра,
Вспоминать погибших имена,
Из дому не получать ответа,
Барахло на черный хлеб менять.

Дважды в день считать себя умершим,
Путать планы, числа и пути,
Ликовать, что жил на свете меньше
Двадцати.
1941
Чистополь

 

ОЖИДАНИЕ
Мы двое суток лежали в снегу.
Никто не сказал: "Замерз, не могу".
Видели мы - и вскипала кровь -
Немцы сидели у жарких костров.
Но, побеждая, надо уметь
Ждать негодуя, ждать и терпеть.
По черным деревьям всходил рассвет,
По черным деревьям спускалась мгла...
Но тихо лежи, раз приказа нет,
Минута боя еще не пришла.
Слышали (таял снег в кулаке)
Чужие слова, на чужом языке.
Я знаю, что каждый в эти часы
Вспомнил все песни, которые знал,
Вспомнил о сыне, коль дома сын,
Звезды февральские пересчитал.
Ракета всплывает и сумрак рвет.
Теперь не жди, товарищ! Вперед!
Мы окружили их блиндажи,
Мы половину взяли живьем...
А ты, ефрейтор, куда бежишь?!
Пуля догонит сердце твое.
Кончился бой. Теперь отдохнуть,
Ответить на письма... И снова в путь!
1942
Фронт

Источник http://old.zur.ru/news/show/10946

БОРИС СМОЛЕНСКИЙ

«Я сегодня весь вечер буду,
Задыхаясь в табачном дыме,
Мучиться мыслями о каких-то людях,
Умерших очень молодыми,
Которые на заре или ночью
Неожиданно и неумело
Умирали, не дописав неровных строчек,
Не долюбив,
Не досказав,
Не доделав…».
 

Эти строки написал Борис Моисеевич Смоленский, молодой поэт, со схожей судьбой с Николаем Майоровым, и Павлом Коганом.
Борис Смоленский родился 24 июля, в 1921 году в городе Новохопёрске, Воронежской области, в том же году переехали на жительство в Москву. Отец Бориса, известный журналист Моисей Смоленский, возглавлял отдел в газете  «Комсомольская правда».  В 1933 году семья  уехала из Москвы. Отец устроился редактором газеты в Новосибирске, но в 1937 году был арестован, незаконно репрессирован.

Интерес к поэзии у Бориса проявился очень рано. Со второй половины 30-х годов, он пишет стихи, в которых бредит бурями и парусами, выражает мечты о кораблях и океанах:

«…Я капитан безумного фрегата,
Что на рассвете поднял якоря.
И в шторм ушёл и шёл через пассаты,
И клад искал, и бороздил моря.
 

Отбив рапиры прыгающих молний,
Сквозь мглу морей и штормовой раскат,
Он шёл в морях, расшвыривая волны
И мачтами срывая облака…»

 

Борис Смоленский хотел стать капитаном дальнего плавания и, неудивительно, что он, после школы поступил учиться на судостроительный факультет Ленинградского института водного транспорта, во время учёбы плавал в полярных морях.

В 1938 году Борис Смоленский и его хороший знакомый Евгений Агранович, написали совместно известную песню «Одесса-мама»:

« В тумане тают белые огни…
Сегодня мы уходим в море прямо.
Поговорим за берега твои,
Родимая моя Одесса мама».
 

В песне слова Бориса Смоленского, музыка Евгения Аграновича. К сожалению, за свою короткую жизнь, Борис Смоленский ни сумел, ни разу побывать в Одессе, увидеть город, о котором он написал такие трогательные строки. В довоенные годы Борис Смоленский написал несколько десятков, романтических, замечательных стихотворений, нигде не печатался, оставляя на потом. Занимаясь в институте, Борис Смоленский, активно занимался изучением испанского языка и осуществлял переводы произведений, испанского поэта Федерико Гарсиа Лорки, приступил к созданию поэмы «Лорка» о жизни и творчестве поэта, в которой клеймил и разоблачал фашизм. Поэма, к сожалению, не была закончена. Помешала война… Борис Смоленский, несмотря на молодость, был фактически одним из первых, кто обратил внимание на творчество этого автора.

В начале 1941 года, Бориса Смоленского, со студенческой скамьи, призвали в Красную армию. С начала Великой Отечественной войны оказался на Карельском фронте, рядовым, участвовал в боях, был стрелком 2-ой лёгкой стрелковой бригады Медвежьегорской оперативной группы. Накануне дня рождения, в письме, Борис Смоленский писал: «24 июля 1941 года. Завтра мне полагаются сутки отдыха. Как раз мой день рождения – ровно 20 лет. Иногда, когда я оглядываюсь назад, я удивляюсь: сколько я успел впихнуть в эти 20 лет – любому хватит на 30!..» 16 ноября 1941 года пал смертью храбрых. Ему было 20 лет… Похоронен в воинской братской могиле возле посёлка Падун, Карелия.

Ещё при жизни Борис Смоленский, посвятил Карелии, краю который он полюбил и отдал за него свою жизнь, светлые строки стихотворения:

                   ***

Снова вижу солнечные ели я…
Мысль неуловима и странна –
За окном качается Карелия,
Белая сосновая страна.

Край мой чистый! Небо твоё синее,
Ясные озёрные глаза!
Дай мне силу, дай мне слово сильное
И не требуй, чтоб вернул назад.

Вырежу то слово на коре ли я
Или так раздам по сторонам…
За окном качается Карелия –
Белая сосновая страна.
1939 год. Петрозаводск.

Стихи Бориса Смоленского были опубликованы в сборниках «Имена на поверке» (1963), «Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне» (1965). Первая книга стихов Бориса Смоленского вышла в 1976 году в издательстве «Молодая гвардия» при содействии Л. Рудневой, хорошо знавшей поэта. В 2009 году появилась новая книга с его стихами — «Моя песня бредет по свету».

БАЛЛАДА ПАМЯТИ
Забудешь все…
И вдруг нежданно
Полслова, зайчик на стене,
Мотив,
кусочек Левитана —
Заставит сразу побледнеть.

И сразу память остро ранит,
И сразу — вот оно — Вчера!
Так море пахнет вечерами,
Так морем пахнут вечера.
Я не жалею.
Только разве,
Года, пути перелистав,
В ночном порту, завидя праздник,
Я захочу туда попасть.

Но бог нарек в моем коране:
Дорога ждет. Иди. Пора.
Так море пахнет вечерами,
Так морем пахнут вечера…
1938

 

МУСА ДЖАЛИЛЬ

Муса Джалиль — татарский поэт, воспевший свободу и мужество. Он страстно любил жизнь и Родину, до последнего вздоха боролся за свои идеалы.

Муса Мустафович Залилов (Джалилов) родился 15 февраля 1906 года в деревне Мустафино Оренбургской области.

На его стихах, проникнутых гуманизмом и мужеством, было воспитано ни одно поколение.

Судьба поэта-героя, увековечившего свое имя своими творениями и смертью, которая сама является подвигом, не перестает нас волновать и сегодня.

Я клятву дал – служить своей Отчизне,

Пока живая кровь гудит во мне.

Да если б ты имел и сотню жизней,

Ты разве их не отдал бы стране!..

Муса начал печататься, когда ему было всего лишь 13 лет. Как поэт он стал известен еще до войны. Им были созданы поэмы, либретто к оперным постановкам, он собирался написать роман и несколько новых поэм. Но война перечеркнула его планы.

В 1941 г. Муса Джалиль, отказавшись от «брони», ушел на фронт. Старший политрук  принимал участие в боевых действиях на Ленинградском и Волховском фронтах, был военкором газеты «Отвага».

 В 1942 году были страшные бои под Волховом.Затем ранение, окружение и плен. Там написал он лучшие свои стихи, озарённые выстраданной любовью к родной стране. Он продолжал борьбу в необыкновенно тяжелых условиях: организовал подпольную группу, распространял свои стихи, в которых выразил веру в Победу и призывал к сопротивлению.

Его бросили в Моабит и приговорили к смертной казни, но и это не смогло сломить героя. Поэт спешил – надо было сказать многое. О жизни. О фронтовых друзьях. О Родине. О близких.

Случается порой

Душа порой бывает очень твёрдой.

Пусть ветер смерти яростный жесток,

Цветок души не шевельнётся, гордый,

Не дрогнет даже слабый лепесток.

Нет скорби на твоём лице ни тени,

Нет в строгих мыслях суеты мирской.

Писать, писать — одно тогда стремленье

Владеет ослабевшею рукой.

Беситесь, убивайте — страха нету.

Пусть ты в неволе, но вольна душа.

Лишь клок бумаги чистой бы поэту,

Огрызок бы ему карандаша.

1943г.

Он писал, аккуратно занося стихи в самодельный блокнот. Получилась небольшая тетрадь, которую можно было прятать, она помещалась в ладони.

В 1944 году палачи тюрьмы Моабит казнили узников, в числе которых был и Муса Джалиль.

Но его стихи вырвались на свободу, прошли несколько границ разных государств, прежде чем попали на Родину. Мы читаем, как выполнил своё обещание Джалиль:

"Святой борьбе за волю, за свободу

Я посвятил остаток этих дней".

2 февраля 1956 г. за исключительную стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, старшему политруку Мусе Джалилю посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. А в 1957 г. за цикл стихотворений «Моабитская тетрадь» он — первый среди поэтов — удостоен Ленинской премии.

Чулочки

Их расстреляли на рассвете,

Когда вокруг белела мгла.

Там были женщины и дети

И эта девочка была.

 

Сперва велели всем раздеться,

Потом ко рву всем стать спиной,

Но вдруг раздался голос детский.

Наивный, тихий и живой:

 

«Чулочки тоже снять мне, дядя?» -

Не упрекая, не грозя

Смотрели, словно в душу глядя

Трехлетней девочки глаза.

 

«Чулочки тоже!»

Но смятением на миг эсэсовец объят.

Рука сама собой в мгновенье

Вдруг опускает автомат.

 

Он словно скован взглядом синим,

Проснулась в ужасе душа.

Нет! Он застрелить ее не может,

Но дал он очередь спеша.

 

Упала девочка в чулочках.

Снять не успела, не смогла.

Солдат, солдат! Что если б дочка

Твоя вот так же здесь легла?

 

И это маленькое сердце

Пробито пулею твоей!

Ты – Человек, не просто немец!

Но ты ведь зверь среди людей!

 

… Шагал эсэсовец угрюмо

К заре, не поднимая глаз.

Впервые может эта дума

В мозгу отравленном зажглась.

 

И всюду взгляд светился синий,

И всюду слышалось опять

И не забудется поныне:

«Чулочки, дядя, тоже снять?»

1943г.

 

Муса Джалиль погиб, но осталось его наследие. Замечательные, искренние, открытые стихи. Есть произведения, полные юмора, довоенные, разумеется. Вот одно из них:

Звонок

Забыть тот случай —

Не могу!

Стоит малыш в подъезде,

Стоит и тянется к звонку,

И топчется на месте.

 

Тут взялся я помочь ему.

И говорю:

— Давай нажму,

Но сколько раз?

И он сказал:

— Нажмите пять! —

И я — нажал.

 

Я позвонил

Пять раз подряд,

А он

Попятился назад:

— Ну, хватит, дяденька!

Бежим!!!

Он — из подъезда.

Я — за ним.

 

Источники:

Джалиль Муса. Стихотворения: пер. с татар. / Муса Джалиль. - Москва: Художественная литература, 1986. - 287 с.

Джалиль Муса. Моабитская тетрадь, 1942-1944 : пер. с тат. / Муса Джалиль. - Москва: Советская Россия, 1984. - 192 с.

Джалиль Муса. Красная ромашка: избранное: пер. с татар. / Джалиль М. - Казань: Тат. кн. изд-во, 1981. - 543 с.

Бикмухаметов Р. Г. Муса Джалиль: личность. Творчество. Жизнь / Р.Г. Бикмухаметов. - Москва: Художественная литература, 1989. - 285 с.

Воздвиженский В. Г. «Моабитские тетради» Мусы Джалиля / В.Г. Воздвиженский . - Москва: Наука, 1969. - 156 с.

 

ХАЗБИ КАЛОЕВ

Хазби Александрович Калоев родился 15 августа 1921 года в ауле Байком в Северной Осетии (по другим данным – в селении Зака). В 1924 году его семья переселилась во вновь основанное село Коста. Там он окончил семилетнюю школу и в 1934 году поступил в Осетинский педагогический техникум, хотя из-за болезни окончить его не смог. Затем один год работал секретарём суда в Орджоникидзевском районе.

Начал писать стихи ещё в шестом классе, на осетинском и русском языках. Начиная с 1936 года его стихи публиковались в различных газетах и журналах. Накануне войны написал драму «Сыновья Бата» и принялся за драму «Кровавый путь», которую заканчивал уже на фронте.

В 1938 году поступил на филологический факультет Тбилисского государственного университета. Через год обучения перевёлся на второй курс литературного факультета Северо-Осетинского педагогического института.

С последнего курса института, в августе 1941 года, он был призван в ряды Красной Армии. С августа 1941 года по сентябрь 1942 года учился в Камышинском танковом училище, после окончания которого в звании младшего лейтенанта в октябре был отправлен в действующую армию на должность командира танка. Воевал на Калининском и Ленинградском фронтах в составе 108-й танковой бригады.

8 июля 1943 года погиб на Курской дуге под Белгородом. Похоронен в селении Красная

Источник: http://racechrono.ru/stati/10950-kaloev-hazbi-aleksandrovich.html

 

ПЕРВОЕ УТРО ВОЙНЫ

…Не вовремя…

Под утро

Пришел огонь, коснулся мирных крыш.

И всё-таки я знаю –

Как ни трудно,

О родина моя,

Ты устоишь…

Ты победишь!..

Пес-рыцарь, стой!..

Посланец смерти,

Смерть тебя настигнет.

Ты обезумел,

Ты ослеп!

О, как несовместимы –

Чело высокое земли и твой

Кровавый след.

Остановись!

Ты, порожденье грязи и обмана,

Агония ведет тебя сюда…

Ты видишь – из тумана

Взошла пятиконечная звезда.

Еще – как дальняя комета,

А тучи наглы и спесивы…

И всё-таки она – сама победа

И сила!

Пес-рыцарь, стой!

Рискуешь головой!

(22 июня 1941)

 

***

Не пожалею жизни, ибо знаю:

Жизнь схожа с водопадом… Грянет бой –

Паду, быть может, землю обнимая,

Но гордо встречусь с трудною судьбой.

Подруга лира, ты покрылась пылью,

Уже забыл осанку я твою…

На боевом ветру, расправив крылья,

Я, как орел, что бури ждет, стою.

(Сентябрь 1941, Камышин)

 

МЕЧ

Тень мрачная упала на страну,

И уходили юноши – джигиты…

Мать сына провожала на войну:

«Отцовский меч в сраженьях сбереги ты!

Из боя он прислал его тебе –

На нем еще алели крови пятна…

Я верю: будешь стоек ты в борьбе,

С победою вернешься ты обратно».

Как птицы, мчались быстрые года,

И дерево засохло понемногу…

Мать опустила голову, седа,

Она глядела долго на дорогу.

И услыхала голос: «Жизнь сберечь

Не смог твой сын – сберег он честь солдата…

Он, падая, мне передал свой меч,

И я его храню в сраженьях свято!»

(1941)

 

ДАВИД КАНЕВСКИЙ

Давид Исаакович Каневский родился в 1916 году в Лохвице на Полтавщине в семье служащего. С 1931 года жил в Харькове. Окончив школу ФЗО, работал на Харьковском электромеханическом заводе. Писал заметки, корреспонденции, а потом и стихи, которые публиковались в местных газетах. В 1937 году Каневский поступает на исторический факультет Харьковского университета, окончить который ему не дала война.

В 1939 году вышел сборник стихотворений Давида Каневского «Родная улица» (на украинском языке). В этой книге, как и в следующей «Летчики» (1940), Каневский посвящает многие стихотворения наиболее близкой ему теме защиты Родины.

С началом Великой Отечественной войны Каневский вместе с другими поэтами-харьковчанами участвует в выпуске агитплакатов, а вскоре уходит добровольцем в армию. В армейской газете «Мужество» часто публикуются очерки и баллады Каневского, прославляющие героев сражений. Почти все фронтовые стихотворения Каневского написаны на русском языке и лишь немногие – на родном украинском.

Летом 1944 года капитан Каневский был переведен в газету авиационного соединения. Выполняя задание редакции, он погиб 26 декабря 1944 года в воздушном бою над Будапештом.

Источник: https://poezosfera.ru/david-kanevskij-biografiya.html.

 

Тебя, кто пал на поле боя,

Не оскорбили плачем, нет, –

В последний раз мы шли с тобою,

Как бы с живым, во цвете лет.

Ты был водитель танка, – этим

Судьбу свою с огнем связал.

Тебя убили на рассвете,

Ты слов прощальных не сказал.

Твою мы прочитали волю

На лбу упрямом в полумгле,

И на раздолье в чистом поле

Тебя мы отдали земле,

Ветрам полынным, чистым рекам,

Мерцанью тополиных крыл:

Ты настоящим человеком,

Отважным человеком был.

 

ЛЕНИНГРАД

Есть в молодой моей отчизне

Былинные богатыри.

Их имена еще при жизни

Навеки входят в словари.

Есть на земле моей богатой

Невиданные города –

Неразрешимою загадкой

Они останутся всегда.

Какие грозы их взрастили

И кто им дал разбег такой?

Кто дал тебе такую славу,

Красавец гордый над Невой?

О, Ленина бессмертный город!

Суровой Балтики прибой!

Твой первый гром был залп «Авроры»,

И гром вчерашний – тоже твой.

Была в огне и в дыме осень,

Была голодная зима.

К тебе, преграды все отбросив,

Спешила Родина сама.

Мы знали: легче сдвинуть горы,

Из камня легче вырвать стон,

Чем одолеть тебя, который

Вождя величьем озарен!

Черны от злобы вражьи тучи –

Тем ближе наше торжество,

Тем громче слышатся, могучий,

Удары сердца твоего.

1943

 

ЗАХАР ГОРОДИССКИЙ

Захар Матвеевич Городисский родился 12 декабря 1923 года в Самаре в семье служащих. До семилетнего возраста он воспитывался дома. Когда ему исполнилось семь лет, поступил в нулевую группу школы № 21. Был отличником, переходил из класса в класс с похвальными грамотами. Десятилетку окончил с отличным аттестатом в 1941 году. Стихи он начал писать с 1938 года. Оптимизмом и верой в будущее пронизаны строки:

 

С семнадцатой ступеньки жизни

Я радостно смотрю на ширь

Родной земли…

Все близко мне и дорого в Отчизне:

Заводов гул и нежный запах лип,

Простор полей, теченье быстрых рек,

Шум городов и солнца яркий свет…

 

Талантливый юноша увлекался театром, мечтал стать режиссером, но выбрать свой жизненный путь не успел. Началась война. Захар Городисский одним из первых подал заявление в военкомат. Он писал: «Клянусь быть верным защитником своей любимой страны. Я приложу все силы и знания, чтобы оправдать звание бойца и вместе со всем трудящимся народом уничтожить озверевшую банду фашистов». Тогда же он написал стихотворение «Смять врага!».

 

Наш народ велик в борьбе и гневе,

И не раз, гоня своих врагов,

Он вставал от северных кочевий

До приморских южных берегов.

 

В июле 1941 года юноша прибывает в действующую армию. Храбрый воин становится старшим сержантом, командиром взвода. В феврале 1942 года Захар был ранен первый раз. Из медсанбата пишет домой:

 

…Нет, я весне сегодня рад как прежде –

Мне нипочем больничная кровать,

Пусть тяжело, но я живу в надежде,

Что буду снова жить и воевать.

 

После госпиталя З. Городисский возвращается на фронт. В одном из писем другу он пишет: «…победа под Сталинградом! Вовка, дорогой мой, неужели это конец? Конец фашизма?! Хочется верить и как-то не верится. А ведь это вполне вероятно. И будем когда-нибудь вместе вспоминать былое».

 

Как жили в землянках, как рыли окопы,

Как били фашистов с тобой,

Как часто сражались за счастье Европы

На нашей земле дорогой…

 

А смерть ходила рядом, все время напоминая о себе. 1 июля 1943 года Захар был контужен, но остался в строю до конца боя, за что был удостоен медали «За отвагу». Получив награду, он пишет домой «Постараюсь, конечно, эту награду в последующих боях оправдать и получить более высокую». 12 июля того же года на Орловско-Курской дуге Захар был тяжело ранен.

Вот как описывает в письме домой свой последний бой сам З. Городисский: «Артподготовка началась 12-го в 5.00. Это был такой огонек, что фрицам было не очень приятно. Сказать только, что на одном километре стояло четыреста орудий всех калибров. Через сорок минут двинулись танки. Развернул я взвод в цепь и повел вперед. Фашисты из пулеметов застрочили. Ну, орлы мои маленько струсили, стали ложиться, ползти. А тут самое главное – быстрый бросок. Бегаю я с автоматом, подталкивая кое-кого. В общем, атака захлебнулась… Пошли во второй раз. Командир роты приказал мне собрать остатки роты под свое командование, потому что другие комвзводы уже были ранены. Собрал я всех, посадил на танки, и поехали мы в атаку. На этот раз танки прорвались. Соскочили мы с них и побежали вперед. Тут меня чиркнуло по ноге. Лег я и стал смотреть, в чем дело.

В это время меня в другую ногу шарахнуло: перебило ее. Ползти я не мог. Меня подобрали санитары и понесли в санчасть. Ну а дальше – известное дело: стали возить по госпиталям, пока не очутился вот здесь. Повторяю, чувствую себя очень хорошо». За этот бой З. Городисский был награжден второй медалью «За отвагу».

«Хорошее» самочувствие оказалось обманчивым. Ранение было слишком тяжелым. Юноша скончался 12 августа 1943 года, не дожив четырех месяцев до своего двадцатилетия.

 

А если мне смерть повстречается близко,

Положит с собою в кровать,

Ты скажешь друзьям, что Захар Городисский

Совсем не привык отступать,

 

Что я, нахлебавшись смертельного ветра,

Упал не назад, а вперед,

Чтоб лишних сто семьдесят два сантиметра

Вошли в завоеванный счет.

 

Храбрый боец обрел вторую жизнь в своей поэзии. Композитор В. Митителло на стихи З. Городисского создал симфонию для хора, чтеца и оркестра. Композитор А. Юсфин написал музыку на стихи «Снег», «Майская песенка», «Осенний пейзаж» и др.

Источник: https://poisk-ru.ru/s38707t3.html.

 

ВАСИЛИЙ КУБАНЕВ

Василий Михайлович Кубанев родился в 1921 году в Воронежской области. В 1938 году окончил среднюю школу и начал работать в острогожской районной газете «Новая жизнь». В 1940 году поехал учительствовать в село Губаревка. Затем снова вернулся в Острогожск, в редакцию той же газеты. Писать Василий Кубанев начал рано, с 14 лет печатался в районной газете. Перед войной его произведения появлялись в сборниках местных поэтов и в альманахе «Литературный Воронеж».

У Кубанева уже зрели большие планы, складывались свои собственные взгляды на жизнь, на искусство. Он работал над большой статьей об искусстве, которую рассматривал для себя как «тактическую программу на всю жизнь», вынашивал замысел большого эпического полотна, которое в письмах и дневниках поэта именуется «Целое». «Я готов трудиться всю жизнь не покладая рук, чтобы создать свое Целое», — писал Кубанев в одной из дневниковых записей.

В августе 1941 года В. Кубанев ушел добровольцем на фронт. Через несколько месяцев он вернулся в Острогожск. Из армии Кубанев пришел тяжело больным человеком, и в марте 1942 года его не стало. Во время немецких бомбежек г. Острогожска летом 1942 года была уничтожена могила В. Кубанева, сгорел дом, где находились рукописи и обширная библиотека, с большим трудом и любовью собранная поэтом. Благодаря усилиям его сестры Марии Калашниковой, друзей Бориса Стукалина, Ивана Толстого, Николая Гамова удалось по крупицам собрать его стихи, письма, дневники, дать второе рождение талантливому поэту.

В 1955 году в Воронеже вышел сборник стихов, составленный Б. Стукалиным, – «Перед восходом». В 1958 году издательство «Молодая гвардия» выпустило более расширенный сборник произведений поэта. Эта книга, пополненная новыми находками, была переиздана в 1960 году.

Источник: https://www.litmir.me/br/?b=247382&p=1#section_1

 

ТЫ ДОЛЖЕН ПОМОГАТЬ

 

ТЫ ДОЛЖЕН ПОМОГАТЬ

Ты тоже просился в битву,

Где песни поют пулеметы.

Отец покачал головою:

«А с кем же останется мать?

Теперь на нее ложатся

Все хлопоты и заботы.

Ты будешь ей опорой,

Ты должен ей помогать».

Ты носишь воду в ведрах,

Колешь дрова в сарае,

Сам за покупками ходишь,

Сам готовишь обед,

Сам починяешь радио,

Чтоб громче марши играло,

Чтоб лучше слышать, как бьются

Твой отец и сосед.

Ты им говорил на прощанье:

«Крепче деритесь с врагами!»

Ты прав. Они это знают.

Враги не имеют стыда.

Страны, словно подстилки,

Лежат у них под ногами.

Вытоптаны посевы,

Уведены стада.

Народы в тех странах бессильны,

Как птицы в железной клетке.

Дома развалены бомбами,

Люди под небом сидят.

Дети бегут к казармам

И выпрашивают объедки,

Если объедки останутся

В котелках у чужих солдат.

Всё это видят люди.

Всё это терпят люди.

Зверь пожирает живое,

Жаден, зубаст, жесток.

Но недолго разбойничать

Среди людей он будет:

Наши трубы пропели

Зверю последний срок!

Отец твой дерется с врагами –

Тяжелая это работа.

Все люди встают, защищая

Страну, как родную мать.

У нее большие хлопоты,

Большие дела и заботы.

Ей будет трудно порою –

Ты должен ей помогать.

1941

 

ВАЛЕ

Ты вздыхаешь в подушку, и тут

Сновиденья садами цветут,

И не счесть, и не счесть за окном

Алых роз на лугу голубом.

Вот ракета, рассыпавшись, вниз

Покатилась одна, и горнист

Вдалеке за безмолвным холмом

Ей в ответ прохрипел петухом.

Он других будоражит собой,

Он живых созывает на бой.

Тут и там, тут и там за холмом

Все готовятся к схватке с врагом.

Из-за края земли сквозь туман

Краснобокий ползет барабан.

И солдаты – им всё нипочем –

Бьют в него раскаленным лучом.

Толпы пеших и конных чуть свет,

Тучей пыли скрывая свой след,

Предстоящим кипя торжеством,

За твоим прогрохочут углом.

Провожая печально их в путь,

Ты не сможешь вторично уснуть.

И у двери и ночью и днем

Будешь ждать их в жилище своем.

Ты разыскивать ринешься их,

Неизвестных знакомых своих.

Тем кровавым, корявым путем

Мы с тобой, спотыкаясь, пройдем.

Твою резвую жизнь сторожа

От чужого и злого ножа,

Я хочу в путешествии том

Послужить тебе верным щитом.

Но пока не собрались войска

И секунда борьбы далека,

Словно елка блестят высотой

Стаи звезд над густой темнотой.

Сон твой сладкий, последний храня

У преддверия бурного дня,

Я б хотел на окошке твоем

Зазвенеть на заре соловьем.

 

ХУСЕН АНДРУХАЕВ

Хусен родился 20 марта 1920 года в ауле Хакуринохабль, ныне аул Шовгеновский — районный центр Шовгеновского района Республики Адыгея. Сын садовода. Рано начал писать стихи. В 1935 году поступил в Адыгейский педагогический техникум. В этом же году принял участие в совещании молодых писателей в Ростове-на-Дону. Член КПСС с 1940 года.

В 1939 году Андрухаев окончил педагогический техникум, но учителем ему быть не пришлось: как активного селькора его пригласили на работу в редакцию местной газеты. С 1935 года работал корреспондентом областной газеты «Социалистическая Адыгея».

В Красной Армии с 1940 года. Пройдя курс молодого красноармейца, Андрухаев сдал экзамены в Сталинградское военно-политическое училище. Окончив полный курс и получив офицерское звание в 1941 году, он был назначен на должность политрука роты 733-го стрелкового полка 136-й стрелковой дивизии 18-й армии. Здесь он выступил инициатором снайперского движения.

Политрук Андрухаев быстро вошёл в доверие к бойцам роты, и вместе с её командиром они стойко сдерживали напор врага, с тяжёлыми боями отходя на восток и занимая новые рубежи обороны.

8 ноября 1941 года он погиб в ожесточённых оборонительных боях на Украине, проявив исключительное мужество. В тот трагический день 1941 года в бою на окраине села Дьяково Антрацитовского района Ворошиловградской области, получив подкрепление в танках и живой силе и ведя ожесточённый артиллерийский и миномётный огонь, немцы стремились как можно быстрее продвинуться к грозненским нефтепромыслам и кубанской пшенице. Надо было остановить их или хотя бы задержать, пока подойдут наши резервные части. И наши воины дрались, не щадя своей жизни. В этом бою погиб командир роты. Случилась обычная в таких случаях растерянность бойцов.

И тут раздался громкий голос:

— Слушай мою команду! — поднявшись во весь рост, младший политрук Андрухаев первым устремился в атаку. За ним пошли уцелевшие бойцы роты. Но противник, во много раз превосходивший атакующих, окружил храбрецов, стремясь прежде всего взять в плен Андрухаева. Прикрывая вынужденный отход подразделения, он в критический момент боя двумя противотанковыми гранатами подорвал себя вместе с десятками фашистов.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1942 года младшему политруку Хусену Борежевичу Андрухаеву посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Награждён орденом Ленина.

Похоронен в братской могиле в селе Дьяково.

На следующий день, 28 марта 1942 года, газета «Правда» писала: «Никогда не сотрётся память о подвиге доблестного сына советского народа младшего политрука Хусена Андрухаева, геройски погибшего в неравном бою с немецкими захватчиками».

Хусен Андрухаев — один из немногих политработников, который в начале войны на Южном фронте прославился своей сверхметкой стрельбой. Точное количество уничтоженных им врагов неизвестно. В различных источниках указывается от «более 300» до «несколько десятков» солдат и офицеров противника.

Снайперской винтовке X.Б. Андрухаева командованием фронта было присвоено его имя, и её вручили лучшему снайперу части Николаю Ильину. В настоящее время эта винтовка (№ КЕ-1729) с перебитым ложем, к которой прикреплена табличка: «Имени Героев Советского Союза X. Андрухаева и Н. Ильина», хранится в Центральном музее Вооруженных Сил.

В 1946 году «Адыгнациздат» выпустил сборник его стихов на адыгейском языке «Моя песнь». В 1970 году сборник стихов «Считайте меня живым», выпущенный после гибели Андрухаева, удостоен литературной премии Кубанского комсомола имени Н. Островского. В 1971 году в Майкопе вышел его сборник «Я буду петь», а в 1976 году в сувенирном издании — сборник на адыгейском и русском языках «Считайте меня живым».

Хусену Андрухаева установлен памятник в г. Майкоп.

Источник: https://www.polkrf.ru/news/1331/geroy_dnya_husen_andruhaev/

 

   ПЕСНЯ МОЛОДОСТИ

Сердце молодое веселится –
Все мы рады радостью одной.
И летит, крылатая, как птица,
Песня над свободною страной.
 
Этой песне юным сердцем вторю,
Гордости счастливой не тая:
В чистом небе и далеком море,
В щедром поле – молодость моя.

Если вдруг нежданно враг нагрянет,
Как один придем на зов страны.
Весь народ стальной стеною встанет,
Заслоним Отчизну от войны.
 
Яростною молнией горячей
Мы врага испепелим дотла.
Чтобы нас, как мать – смеясь и плача –
Родина героями звала.

                

              ***

Я для врагов всегда найду
Слова, разящие, как пули,
А для друзей я славлю труд,
Чтоб словом добрым помянули.
 

И я пою, чтоб никогда
Не ведали друзья печали
И эту песню в честь труда,
Как хлеб, они благословляли!

 

ВСЕВОЛОД ЛОБОДА

Лобода Всеволод Николаевич (1915 - 28.10.1944), старший сержант, красноармеец топослужбы штабной батареи 328-го артиллерийского полка 150-й стрелковой Идрицкой дивизии 2-го Прибалтийского фронта.

Всеволод Лобода родился в Киеве в семье преподавателя русского языка и оперной певицы. В 1930 году, окончив среднюю школу, переехал в Москву. Учился в ФЗУ. Работал на заводе. В 1935 году поступил в Литературный институт. Писал стихи. Печатался в журналах «Литературная учеба», «Костер».

В начале войны работал на радио, потом ушел на фронт. Был пулеметчиком, артиллеристом. Внештатным сотрудником дивизионной газеты. Писал стихи и песни, которые и после его гибели, и после войны еще пели в полках.

25 сентября 1944 года приказом N016/н 328 артполка 150-й стрелковой дивизии награжден медалью «За боевые заслуги» N1092299. Из представления к награде: «За то, что, работая в штабе полка и помогая разведке в оформлении боевой документации по разведке, обеспечивает своевременное и точное исполнение заданий, способствуя этим успешному ведению боевой операции в борьбе против немецких захватчиков».

Тяжело ранен при освобождении Латвии на плацдарме у реки Айвиексте. Умер в хирургическом полевом передвижном госпитале N2210. Был похоронен на хуторе Глудас.

Единственный сборник Всеволода Лободы вышел в 1966 году. Он называется «От рядового с берега Ловати». Его составила мать Всеволода. Умерла Мария Вячеславовна и забыли поэта – стихи его с тех пор отдельно не издавались.

А название сборнику – «От рядового с берега Ловати» - дано по строчке из стихотворения, которое Сева написал в октябре 1943-го и посвятил своему дедушке:

...По мостовым, шуршащим листопадом,

Придет освобожденье. Скоро. Верь...

Впервые за два года не прикладом,

Без окрика, негромко стукнут в дверь.

Мой хворый дед поднимется с кровати.

Войдет веселый первый почтальон.

От рядового с берега Ловати

Привет вручит заждавшемуся он.

Старик откроет окна. В шумном мире –

Осенний день, похожий на весну.

И солнце поселится в той квартире,

Где я родился в прошлую войну.

Предсказание поэта сбылось – его родной Киев освободили осенью, 6 ноября 1944-го. Сева не дожил до этой радостной вести всего несколько дней.

Из воспоминаний поэта Василия Субботина, однополчанина Севы Лободы: «Повсюду валялись противогазные сумки, клочки бумаг, чьи-то блокноты и записные книжки. Только на поле боя бывает разбросано так много бумаги!

Меня окликнули. Ко мне подошла девушка. Она указала на палатку.

Она сказала, что он – там.

Я влез в палатку и споткнулся о его ноги. Палатка была маленькая. Свет плохо проходил через брезент.

Он лежал на земле, ничком. В гимнастерке. Опустившись на колени, я осторожно его перевернул. Голова была забинтована, но кровь проступала. Я положил руку ему на плечо и позвал его. Он не отвечал...

Его рукописи, записные книжки и стихи были в его вещевом мешке. Вещмешок пропал. Ничего уже не нашли...»

Имя Всеволода Лободы занесено на мемориальную доску в Литературном институте им. А.М. Горького.

Источник: https://rg.ru/2021/02/01/edinstvennyj-sbornik-vsevoloda-lobody-vyshel-v-1966-godu.html

 

Начало

Лес раскололся тяжело,

Седой и хмурый.

Под каждым деревом жерло

Дышало бурей...

Стволам и людям горячо,

Но мы в азарте.

Кричим наводчикам:

"Еще,

Еще ударьте!.."

Дрожит оглохшая земля.

Какая сила

Ручьи, и рощи, и поля

Перемесила!

И вот к победе прямиком,

За ротой рота,

То по-пластунски, то бегом

Пошла пехота.

              13 сентября 1944

 

Товарищ капитан

                               Памяти капитана

                               Д. П. Суменкова

Внезапна скорбь, и сердцем я не верю,

Что опустел бревенчатый блиндаж,

Что вас уже не встретишь перед дверью,

Не улыбнешься,

Чести не отдашь...

Легко ль беде поверить, злой и скорой?

Ужели оборвал ваш путь снаряд?

Еще постель примята, на которой

Вы отдыхали час тому назад...

Когда бойцов на битву поднимали,

Сквозь дым вели вперед, на вражий стан,

Бойцам казалось – выкован из стали

Неуязвимый храбрый капитан.

Лишь тот надолго памяти достоин,

Кто прожил век, лишений не страшась,

Кто шел вперед

Как труженик и воин

И грудью встретил свой последний час.

Он был таким – спокоен и неистов,

В беседе – друг,

В сраженьях – ветеран.

Он жил и умер стойким коммунистом,

Мой командир, товарищ капитан.

                                                        1943

 

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ МАЙОРОВ

Николай Петрович Майоров родился 20 мая 1919 в Поволжье, недалеко от Сызрани в деревне Дуровка в семье плотника. В Иваново-Вознесенск Майоровы приехали в 1929 году. Здесь, на 1-й Авиационной улице, отец со старшими сыновьями (а всего их было пятеро) построили дом. Николай очень любил читать, знал наизусть очень много стихов. Поэтический дар проявился у мальчика уже в школе. Впервые стихи Николая Майорова прозвучали на школьном вечере. Подростку очень хотелось, чтобы его произведения печатались в газетах. В 13 лет он отправляет первые литературные труды в Москву, в издательство «Художественная литература». Но редакция не оценила творчество начинающего автора, посчитав это детской забавой.

Зато в школе с должным вниманием относились к его поэтическому дару. Стихи Николая сверстники переписывали, передавали из рук в руки, учили наизусть, публиковали в стенных газетах. Мальчику пророчили большое будущее. Его поддерживали, им гордились.

После окончания школы он уехал в Москву и поступил на исторический факультет Московского государственного университета. Параллельно с занятиями в университете, Николай посещает поэтический семинар П.Антокольского в Литературном институте имени А.М.Горького. В этот период он много пишет, но очень редко печатается. Стихи талантливого студента распространялись по аудиториям, их печатали в университетской многотиражке. Николая приглашают на литературные вечера, капустники, чтобы послушать его произведения.

В 1939 и 1940 годах юный поэт пишет две поэмы: "Ваятель" и "Семья". К сожалению, из них сохранились только отрывки.

1941 год. Война. Как и большинство молодых людей, Николай Майоров рвется на фронт. Он просит зачислить его в ряды Красной Армии. А пока, летом 1941 года молодой поэт вместе с другими московскими студентами роет противотанковые рвы под Ельней. Прибыв в сентябре в Москву, Николай проходит в военкомате медкомиссию и уезжает в Иваново до получения повестки. Домой приходит телеграмма, извещающая о повестке из военкомата.

18 октября молодого поэта зачисляют в действующую армию. Во время похода маршевой роты на фронт, Николая назначают помощником политрука. В январе 1942 года пулеметчик 1106-го стрелкового полка 331 дивизии рядовой Николай Майоров прибывает на фронт. В это время на Смоленщине идут ожесточенные бои с противником. В двадцати километрах от Гжатска советские войска несколько месяцев держали оборону деревни Баранцево. Немногие остались живы. В этих боях, 8 февраля 1942, во время первого большого наступления советских войск, погиб солдат Николай Петрович Майоров. Ему было неполных 23 года. Захоронен вместе с другими убитыми в братской могиле.

В середине 1950-х останки перевезены в село Карманово, Гагаринского района, Смоленской области для перезахоронения.

В его пророческом стихотворении "Мы", написанном в 1940, за год до войны, поэт предвидит не только свою судьбу, но и целого поколения молодых людей, которое только вступило в жизнь. Николай не успел опубликовать в большой печати ни одного своего стихотворения. В начале войны у кого-то из товарищей он оставил чемодан с книгами и своими бумагами, который так и не удалось найти. Первая книга стихотворений Николая Майорова, бережно собранных его друзьями, вышла в свет в 1962 году в издательстве "Молодая гвардия".

Источник: https://kratkoebio.ru/nikolaj-petrovich-majorov-biografiya-poeta/

 

 

                            Мы

                                     Это время

                                    трудновато для пера.

                                                       Маяковский

 

Есть в голосе моём звучание металла.

Я в жизнь вошёл тяжёлым и прямым.

Не всё умрёт. Не всё войдёт в каталог.

Но только пусть под именем моим

Потомок различит в архивном хламе

Кусок горячей, верной нам земли,

Где мы прошли с обугленными ртами

И мужество, как знамя, пронесли.

 

Мы жгли костры и вспять пускали реки.

Нам не хватало неба и воды.

Упрямой жизни в каждом человеке

Железом обозначены следы –

Так в нас запали прошлого приметы.

А как любили мы – спросите жён!

Пройдут века, и вам солгут портреты,

Где нашей жизни ход изображён.

 

Мы были высоки, русоволосы.

Вы в книгах прочитаете, как миф,

О людях, что ушли, не долюбив,

Не докурив последней папиросы.

Когда б не бой, не вечные исканья

Крутых путей к последней высоте,

Мы б сохранились в бронзовых ваяньях,

В столбцах газет, в набросках на холсте.

 

Но время шло. Меняли реки русла.

И жили мы, не тратя лишних слов,

Чтоб к вам прийти лишь в пересказах устных

Да в серой прозе наших дневников.

Мы брали пламя голыми руками.

Грудь раскрывали ветру. Из ковша

Тянули воду полными глотками

И в женщину влюблялись не спеша.

 

И шли вперёд, и падали, и, еле

В обмотках грубых ноги волоча,

Мы видели, как женщины глядели

На нашего шального трубача.

А тот трубил, мир ни во что не ставя

(Ремень сползал с покатого плеча),

Он тоже дома женщину оставил,

Не оглянувшись даже сгоряча.

Был камень твёрд, уступы каменисты,

Почти со всех сторон окружены,

Глядели вверх – и небо было чисто,

Как светлый лоб оставленной жены.

 

Так я пишу. Пусть неточны слова,

И слог тяжёл, и выраженья грубы!

О нас прошла всесветная молва.

Нам жажда зноем выпрямила губы.

 

Мир, как окно, для воздуха распахнут

Он нами пройден, пройден до конца,

И хорошо, что руки наши пахнут

Угрюмой песней верного свинца.

 

И как бы ни давили память годы,

Нас не забудут потому вовек,

Что, всей планете делая погоду,

Мы в плоть одели слово «Человек»!

                                       1940

 

В госпитале

Он попросил иссохшим ртом воды.
Уж третий день не поднимались веки.
Но жизнь еще оставила следы
В наполовину мертвом человеке.

Под гимнастеркой тяжело и грубо
Стучало сердце, и хотелось пить.
И пульс немного вздрагивал, а губы
Еще пытались что-то говорить.

Врачи ему при жизни отказали.
Он понял все: лекарства ни к чему.
В последний раз он попросил глазами –
И пить тогда не подали ему.

Хотелось выйти в улицу, на воздух.
Локтями дверь нечаянно задеть.
А ночь была такая, что при звездах
Ему не жалко было умереть.

 

                      ***

Когда к ногам подходит стужа пыткой,
В глазах блеснет морозное стекло,
Как будто вместе с посланной открыткой
Ты отослал последнее тепло.

А между тем всё жизненно и просто,
И в память входит славой на века
Тяжелых танков каменная поступь
И острый блеск холодного штыка.

                                     1941

 

АРИАН ТИХАЧЕК

Родился Ариан 28 января 1923 года в Саратове, где его отец Валерий Иосифович, служивший инспектором лесов, встретил свою любовь – девушку из семьи поволжских немцев. Она была моложе его на семнадцать лет.

Когда у Валерия и Эрны родился сын Ариан, Валерий Иосифович добился назначения на родной Урал и перевез молодую жену с ребенком в Свердловск. В одноэтажном деревянном доме номер 26 по улице Солдатской (после революции ставшей Красноармейской) Тихачеки жили с середины ХIХ века.

Прадед Ариана, блистательный чешский музыкант Ян Тихачек, был приглашен капельмейстером в Екатеринбургское благородное собрание. Иосиф Тихачек, дед Ариана, играл на скрипке в оркестре городского театра, преподавал в екатеринбургской мужской гимназии. Отец Валерий Иосифович – ученый-лесовод и музыкант-любитель. Бабушка Татьяна Михайловна глубоко знала литературу и философию. Одна тетушка Ариана была художницей, другая – оперной певицей...

В ночь с 14 на 15 января 1931 года семью Тихачеков разбудил стук в дверь. На пороге стояли сотрудники ОГПУ и понятые. До утра шел обыск.

Валериан Иосифович несколько месяцев провел в одиночной камере, ничего не признал и не подписал. Через год его освободили.

...21 июня 1941 года. Выпускной вечер после школы продолжился на веранде у Тихачеков. Одноклассница Люда Тубина вспоминала: «Девочки испекли угощенье, поставили чай, конфеты. Танцевали. А потом с ночевкой поехали на озеро Песчаное. Ариан взял с собой гитару. Вернулись и узнали: война. Ребята побежали в военкомат. Даже сфотографироваться классом не успели... 17 сентября 41-го проводили на фронт первых наших ребят. Пятнадцать мальчиков было в классе, вернулись трое...»

У Ариана с детства был поврежден глаз, но он выучил всю таблицу, ему удалось обмануть медкомиссию и уйти на фронт.

Военкомат направил Ариана Тихачека в Камышлов, в военно-пехотное училище. В августе 1942-го, окончив ускоренный курс, лейтенант Тихачек отбыл в распоряжение командира 1047-го стрелкового полка 284-й стрелковой дивизии.

21 сентября 1942 года полки дивизии переправились на правый берег Волги, а 22-го вступили в бой на улицах Сталинграда. Ариан Тихачек – командир роты.

22 ноября 1942 года осколком мины ему раздробило ногу. Из медсанбата Ариана отправили в госпиталь в Саратов. Хирурги спасли ему ногу. На лечение перевезли в Свердловск.

В конце мая 1943 года лейтенант Ариан Тихачек, еще хромая, с палочкой, покидает госпиталь и едет на фронт.

Его назначают командиром роты 1310-го стрелкового полка 19-й стрелковой дивизии, а вскоре – помощником начальника штаба полка.

В начале октября 1943 года дивизия выходит к Днепру. Она с огромными потерями форсировала реку и захватила плацдарм вблизи Бородаевки.

Никаких свидетельств о последних часах жизни Ариана Тихачека нет. Очевидно, что те, кто воевал рядом с ним, погибли.

Тихачек был среди тех офицеров, кто 9 октября сопровождал командира полка генерала Федора Зиновьева в передвижении по передовой. В тот момент, когда генерал прибыл на КП одного из батальонов, немецкие танки прорвали линию фронта и батальон оказался в окружении. Двое суток бойцы отбивали танковые атаки. Генерал был тяжело ранен. Погибли офицеры штаба. Возможно, именно поэтому представление Ариана к награде затерялось.

А вот похоронка не затерялась.

В 1955 году прах Ариана и его погибших товарищей был перенесен из Бородаевки в село Правобережное, что стоит на трассе Днепропетровск - Киев.

Источник: https://rg.ru/2017/10/09/rodina-poet-arian-tihachek.html

 

              Сирень

В саду, полном вдумчивой лени,

На фоне густой синевы

Раскинулись ветви сирени

В кайме потемневшей листвы.

А рядом в таинственной сени,

Пугливо привстав на забор,

Срывает букеты сирени

Какой-то неопытный вор.

Я крался, изранив колени,

От злобы стучало в висках...

Увидел же – ветки сирени

У девушки стройной в руках.

И гнева уж не было тени,

Я понял: не зря говорят,

Что в чудной лиловой сирени

Таится любви аромат.

                                             18 июня 1941

               Ночь в санбате

Глухая ночь. Горит в углу коптилка.

У печки дремлет девушка-сестра.

Соломы на полу набросана подстилка.

Я, лежа на спине, бесцельно жду утра.

Трещат дрова, железная печурка,

Сквозь дверцу на стену бросает слабый свет.

Я закурил. Дым вьется от окурка.

А рана все болит. Всю ночь покоя нет.

Начнешь стонать – не легче: боль все та же.

Начнешь мечтать – боль гонит и мечты,

Как будто бы всю ночь стоит на страже,

Чтоб мучить и томить под кровом темноты.

                                                                    Ноябрь 1942

ФАТИХ КАРИМ

Родился Фатих Карим 9 января 1909 года в селе Аитово Бижбулякского района.

Здесь же получил начальное образование. В 1922 году будущий поэт поступил в Белебеевский педагогический техникум. Затем он учился в Казанском землеустроительном техникуме, сотрудничал с республиканскими газетами и журналами, работал в редакции детско-юношеской литературы Татиздата. В Казани Карим жил с 1931 по 1941 годы в доме 21 по ул. Чернышевского (ныне ул. Кремлёвская)

Первые свои произведения написал довольно рано, сборник стихотворений татарский писатель Фатих Карим напечатал в 1931 году («Начальная песня»).

Писатель в своих работах старался показать, что среди народа есть герои, ставящие судьбу страны выше своей. Фатих Карим оказался достойным учеником Такташа, впитал в себя его традиции. Он учился и на произведениях Г. Тукая, М.Ю. Лермонтова, В. Маяковского. Примером для него всегда были Максим Горький, Николай Островский, Александр Фадеев, создавшие бессмертные образы героев революции, самозабвенных борцов за счастье народа.

Следующие произведения «Пятьдесят джигитов», «Седьмая печь», «Свет молнии» были хорошо встречены читателями. Вскоре биография татарского поэта Фатиха Карима стала широко известной. Вся талантливая молодежь тянулась к нему. За небольшой срок Фатих Карим снискал славу поэта – лирика. Одним из первых среди татарских поэтов был принят в Союз писателей СССР. Период с 1930 по 1937 год был для него особенно насыщенным: в свет вышли больше десятка поэтических и прозаических книг поэта.

За плодотворным творческим периодом последовал трагический. Одно из произведений писателя повлекло за собой обвинение в клевете. 3 января 1938 года Фатиха Карима арестовали как врага народа. Но поэт не был сломлен. Он боролся за свою честь, объявлял многодневные голодовки, требовал продолжения следствия.

Новый суд состоялся в 1941 году. Осужденный на 10 лет за поэму «Аникин», якобы являющейся клеветой на Советскую Армию, Фатих Карим был оправдан. Писатель почти сразу после оправдания добровольно ушел воевать. В жестких военных условиях в биографии Фатиха Карима возникло новое воодушевление. Его произведения тех времен наиболее ценны. Прекрасные патриотические, вдохновляющие героизмом стихотворения тех лет вышли в нескольких сборниках.

В годы суровых испытаний поэтический талант Фатиха Карима достиг своего расцвета. Были созданы прекрасные, проникнутые горячим чувством патриотизма строки. В промежутках между боями, под свистящими пулями или при свете коптилки в блиндаже рождались поэмы, стихи, песни. Некоторые из них потом вошли в золотой фонд многонациональной советской поэзии. Об этих произведениях очень тепло отозвались великий татарский поэт Сибгат Хаким, знаменитый французский писатель Луи Арагон, выдающийся советский поэт Алексей Сурков.

В годы войны вышли два сборника стихов Фатиха Карима – «Любовь и ненависть» и «Мелодия и сила». Его героические и лирические стихи публиковались во фронтовых газетах. Очень популярны в те годы были поэмы «Сын Волги», «Гульсум», «Пляска смерти», «Жена партизана», повести «Записки разведчика», «Весенняя ночь», пьеса «Шакир Шигаев», десятки других произведений.

Трудно себе представить: всего за четыре года, с 1941 по 1945-й, Фатих Карим написал пять поэм, две повести, пьесу и более 120 стихотворений. Наверное, судьба, а может, большой талант человека дает толчок к рождению вдохновенных строк:

 

Я буду сокрушать врага
и как поэт, и как солдат.
А коль погибну я – жизнь мою
мои детишки повторят.

 

Сколько друзей схоронил Фатих Карим! «Беспрерывно дождь осенний моросит и моросит. Милый друг раскинул руки, губы стиснул и молчит». В своих стихах о своей грядущей победе он не раз размышлял и о своей смерти. И предчувствие не обмануло поэта. Фатих Карим прошел всю войну. Служил рядовым, потом командиром взвода. Трижды был тяжело ранен, но после выздоровления возвращался в строй. За боевые заслуги Фатих Каримов был награжден орденами Красной Звезды и награжден орденами I степени, а также медалями. Не раз получал благодарности от Верховного командования.

17 января 1945 года младший лейтенант Фатих Каримов был назначен командиром взвода сапёров 226-го отдельного сапёрного батальона 144-й стрелковой дивизии 65-го стрелкового корпуса 5-й армии 3-го Белорусского фронта.

Ему было 36 лет, когда 19 февраля 1945 года, выполняя боевое задание, он геройски погиб на подступах к Кенигсбергу (ныне — Калининградской области)..

Похоронен в братской могиле в Багратионовске Калининградской области. На могиле города всегда лежат цветы. В честь поэта – патриота здесь воздвигнут памятник – обелиск, а одна из улиц города названа в его честь.

Источник: https://bizhbulyak.ru/istoiya/23-nasha-gordost/15-fatih-karim

 

***

В последний раз гляжу на Волгу,

На плёсы в тихом камыше…

Воспоминаньем долго-долго

Теперь ей жить в моей душе.

 

Я, как письмо, перечитаю

Прощальный миг и вспомню всё,

И хлынут волны, вырастая,

И ветер пену понесет…

 

Не бейся, сердце, так тревожно!

Как птицы ясною весной,

С фронтов, из дали бездорожной

И мы воротимся домой.

 

Поволжье на лугах зеленых

Нас встретит радугой дождей,

В затонах самых отдаленных –

Любовной песней лебедей.

Перевод П. Шубина

1943

 

МОРОСИТ И МОРОСИТ

Беспросветно дождь осенний

Моросит и моросит.

Милый друг раскинул руки,

Губы стиснул и молчит.

 

Что погибнет мой товарищ,

Я не думал, не гадал.

От немецкой вражьей пули

На разведке он упал.

 

От дождя намокли спины.

Все товарищи молчат.

Только скорбные лопаты

В яме глинистой стучат.

 

Эта страшная работа

Нам куда как нелегка:

Под молоденькой сосенкой

Мы хороним паренька.

 

Молча мы могилу роем,

Ветер стонет и свистит,

Да осенний мелкий дождик

Моросит и моросит.

Перевод Я. Смелякова

1944

ВАРВАРА НИКОЛАЕВНА НАУМОВА

Варвара Николаевна Наумова родилась в городе Санкт-Петербург (Ленинграде).

По окончании Ленинградского университета работала в редакциях ленинградских журналов «Литературная учеба» и «Звезда». Первая книга стихов, написанная поэтессой в конце двадцатых годов, увидела свет в 1932 году. Она называлась «Чертёж». То, что её стихотворения были встречены внимательно и взыскательно таким поэтом, как Александр Прокофьев, ставшим редактором этой книги, говорит о необычности её таланта, о своеобразии её стихов.

В составе геологической экспедиции работала на дальнем севере, в бухте Тикси, где строился морской порт. Вернувшись домой, Варвара Наумова начала работать в Институте народов Севера. Она начала переводить стихи эвенкийских поэтов. В её переводах вышли поэмы «Ульгаррикон и Гекдалуккон», «Сулакичан», стихи в сборниках «Солнце над чумом», «Север поет».

Во время Великой Отечественной войны была на оборонных работах: копала окопы, противотанковые рвы, строила блиндажи, ставила колючую проволоку. Ещё труднее пришлось, когда настали дни свирепой ранней зимы, дни недоедания и голода. Как и все ленинградцы, делилась скудным пайком с матерью и тёткой.

Павел Лукницкий в своей трёхтомной эпопее «Ленинград действует» пишет: «Голодная смерть - везде, во всех своих проявлениях, а у нас в Союзе писателей за последние дни умерли от голода шесть человек: Лесник, Крайский, Валов, Варвара Наумова… Ещё двое… И много членов семейств писателей».

Варвара Наумова умерла от голода в конце 1941 года в осаждённом Ленинграде.

Источник: https://web.archive.org/web/20160304105556/http://lexicon555.com/voina2/naumova.html

 

Снова лето

Еще со взгорья, как штыки нацелясь,

Торчат сухие мертвые стволы.

И, словно зло оскаленная челюсть,

На мшистом склоне надолбы белы;

Еще землянок черные берлоги

Сухим быльем с краев занесены,

Зияют в чаще по краям дороги, -

Но этот лес - живой музей войны.

Уж на дрова разобраны завалы,

Природа нам союзницей была:

Она дождями гарь боев смывала,

На пепелище зелень привела.

И хутора спускаются в долину,

С угрюмым одиночеством простясь,

И жизнь полей становится единой,

И неразрывной будет эта связь.

Еще для слуха кажутся чужими

Названья сел, и путь меж ними нов, -

Но родины единственное имя

Встает как день над волнами холмов.

И люди здесь спешат трудом и словом

Запечатлеть во всем ее черты,

Уже навек сроднившись с краем новым

В сознании спокойной правоты.

1941

 

Спутница

И за руки водит, и кружит,

И ночью и днем отыскав,

В работе, веселье и дружбе

Проверенная тоска.

 

Как запах горелого торфа

До боли гортань щекоча,

Лишенные музыки строфы

Подсказывает по ночам.

 

В свободные дни пятидневки

Врывается в рамы окна,

И бродит от Невки до Невки,

И всё подчиняет сполна.

 

Но, вновь обрекая на зависть

Не смеющих в ногу идти,

Иная диктуется запись

Эпохой больших директив.

 

И смутен, и неприкаян

Тот голос, что слышен едва,

Он вырастет, к ней примыкая,

Ее повторяя слова.

 

И вздутые вешнею спесью

И почки деревьев, и дни

Я нынче встречаю без песен, —

Но скоро придут и они.

1932

ИВАН ИВАНОВИЧ ПУЛЬКИН

Родился в селе Шишково Волоколамского уезда Московской губернии (в настоящее время — Волоколамский район Московской области) в крестьянской семье. Окончил три класса церковно-приходской школы, затем был вынужден работать в трактире. В 1915 году уехал в Москву, где два года был учеником наборщика, но в 1917 году вернулся в родное село. После Октябрьской революции, в 1919 году стал членом комсомола. В 17 лет вступил в Красную Армию, участвовал в Гражданской войне. По возвращении учился на курсах политпросвета в Волоколамске, вёл пропагандистскую работу.

В 1924 году переехал в Москву и устроился на работу в газету «Молодой ленинец». В эти же годы начал публиковать стихи, сначала в молодёжных изданиях, а с 1928 года — в крупных литературных журналах — «Октябре», «Новом мире». Вошёл в литературную группу «Сообщество Приблизительно Равных» (ЭСПЕРО), в которой состояли Тихон Чурилин, Ян Сатуновский, Сергей Бобров, Иван Аксёнов, Георгий Оболдуев. Поступил в Высший литературно-художественный институт имени В.Я. Брюсова. В 1929 году работал в газете «Московский комсомолец».

В 1930 году перешёл на работу в Государственное издательство художественной литературы. В 1934 году по ложному доносу был арестован и осуждён Особым совещанием НКВД. Приговорён к ссылке на 3 года. Наказание отбывал в Западной Сибири, где сотрудничал в местной газете «Зоркий страж» и лагерной газете «Перековка». Освободился досрочно, отбыв в сибирских лагерях два с половиной года, и возвратился в Москву, где долгое время не мог получить работу и разрешение на прописку. Только в 1939 году был принят на работу библиографом в Институте истории, философии и литературы.

В начале Великой Отечественной войны Иван Пулькин поступил в народное ополчение. Возраст не призывной — ему 38 лет. На его военном счету — только потушенные пожары на московских крышах, где получил осколочное ранение в лицо. Осенью 1941 года, простившись с родными, ушёл на фронт. Последнее письмо написано поэтом 13 октября 1941 года, после чего вестей о нём не было. Предположительно погиб под Москвой в декабре 1941 года.

Большая часть произведений Ивана Пулькина осталось неопубликованной, часть была утрачена в годы войны. После войны стихотворения публиковались в сборниках «Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне», «День поэзии».

В конце 2018 года в издательстве «Виртуальная галерея» вышла в свет первая книга Ивана Пулькина «Лирика и эпос».

Источник: https://voplit.ru/article/zvonkij-kak-buben-stih/

 

      ***

Будто с тонких хоботков

Бабочек ночных и мошек

Мрак струится и легко

Заполняет глубь окошек…

Будто с легкого крыла

Пух летит, – кружась по воле,

Очарованная мгла

Падает на лес и поле.

Спишь? На краткий миг очнись,

Ночи выслушай известья:

Шорох бабочек ночных

Заполняет все предместья

Ночь как снегом замело

Белым пламенем черемух, –

Все беззвучно, все бело,

Вплоть до уголков укромных

 

МЕЖДУ ПРОЧИМ

Однажды заходит ко мне Алексей Степаныч

Молчалин и говорит:

– Нужно, голубчик, погодить…

М. Салтыков-Щедрин

Забавно, что не стал обузой,

А тянется немало лет,

Моя седеющая муза,

Безрадостный наш tête à tête!

Не стоит вспоминать, что было, –

Судьба не баловала нас!

Наш слава адресок забыла,

Забыла и не кажет глаз!..

Лениво маятник качая,

Осенним медленным дождем

Стучат минуты… Мы скучаем…

Сидим, молчим, скучаем, ждем…

Сидим и ждем… Одна утеха:

Позлить сутяг, дельцов и док.

Мы говорим: а нам не к спеху,

Мы можем погодить годок…

Мы можем погодить, покуда

Не истечет весь счет годам,

Авось склероз или простуда

Бессмертие приблизят к нам.

 

ИЗ ЦИКЛА «ЧИН ПОГРЕБЕНИЯ»

Памяти Г.М<еклера>

Гроб гвоздочками забили,

И сказали: Дорогой,

Привыкай лежать в могиле

Непрозрачной и сырой,

Привыкай дышать под гнетом

Безразличной глухоты,

Отвыкая от работы,

От любви и от мечты!

Гроб надежней койки шаткой,

Мягче места не найдешь,

Обнесли кругом решеткой –

Не проедешь, не пройдешь!

Ничего, что дрожь по коже.

В гроб – и амба, под расчет,

Сердце пусть слегка погложет

Полусонный червячок!

Сверху камень навалили,

Над могилой речи льют...